Бессмертный полк или #дедывоевали 2017, 2018 

Цирк XVIII века не был обременен этическими ограничениями и сантиментами. Допускалось всё, что могло насмешить или шокировать публику.

В репертуаре шапито Бальдуччи был популярен номер – «Мамаша».
Он заключался в том, что суровая старуха жонглировала головами своих шести умерших детей.
Почему малыши умерли – неизвестно. Зачем произошло посмертное отделение их голов – непонятно.
Впрочем, особой загадки здесь нет. Дети в ту эпоху умирали при первом же удобном случае. А декапитация могла быть совершена из-за недостатка эффектного реквизита.
Как выглядел номер?
Весьма элегантно.
Под скрипочку «Мамаша» ловко крутила в воздухе шесть маленьких сморщенных головок. Потом ловила их в подол, раскланивалась и брала хорошие аплодисменты.
Желающие могли детально рассмотреть мордашки и узнать имена покойных малышей. «Мамашу» размещали на афишах, поминали в песенках, но изваять с неё аллегорическую скульптуру «родины-матери» никто не догадался.
А жаль.

Случись такое, механизм служения родине получил бы прекрасный символ. А патриоту, обнаружившему свою голову в полете, не пришлось бы удивляться ее забавной траектории.
Но « Мамаша» померла. Номер забылся. Шанс упустили.
Это ротозейство можно понять. Потребности в культе «родины» на тот момент не было. Римское понятие «отечество» давно забылось, а европейское еще не оформилось. Патриотика Европы пребывала в мерцающем состоянии. Как, впрочем, и границы.

Родина как условный рефлекс

Два следующих века всё изменили. Начались масштабные войны. Убивать homo любил всегда. С этим проблем не было. Но новый стиль войны нуждался в грандиозных массовках, готовых не только умерщвлять, но и умирать. Труп стал единицей измерения исторической значимости происходящего.

Какова была причина этих перемен?

Как только звучит данный вопрос – у историков сразу чешутся династии и капиталы. Но, вероятно, всё дело было в пуговицах: они стали не такими большими и блестящими. Война потускнела. Генералы пригорюнились и приготовились проклясть человечество.

Выход не сразу, но нашелся. Оказалось, что утрату пуговиц можно компенсировать количеством мертвецов. Покойники вполне способны вернуть генеральской работе должную величавость. Как только это понимание снизошло – главным свидетельством важности военного события становятся цифры потерь.

Соответственно, убитых требуется все больше и больше. И чужих, и своих. Жалкие две-три тысячи компрометируют любую победу. Нужны десятки, а лучше сотни тысяч. Тут возникли затруднения. Массы не захотели устилать поля так густо, как того требовала новая военная эстетика.

Ничего удивительного. Людям не хватало мотивации.

Дело в том, что сделать мучительную смерть еще большим удовольствием, чем убийство, умеет только религия. Лишь она способна придавать смысл полностью идиотским поступкам. Но к XVIII веку христианство выдохлось и утратило свои волшебные свойства. Вдохновить толпы на коллективную смерть оно было уже не в состоянии. Требовалась свеженькая вера. И она образовалась.

Божество по имени «родина» с этой ролью справилось блестяще. Оно ежечасно требовало человечины, а сытым не было никогда.

Тут-то всё и наладилось. Грянули гимны и очертились границы. Культура быстро оформила «пасть за отечество», как высшее счастье. Нomo согласился превращаться в труп по первому же щелчку генеральских пальцев. Это решило проблему «устилания полей». Картинки с театров военных действий, наконец, обрели должную солидность.

Впрочем, помимо аппетита на трупы, у нового божества обнаружились и другие достоинства.

Манипуляция массами превратилась в чистое наслаждение и стала доступна лицам средних способностей. Теперь деспоты не трясли перьями в битвах, а только надували щеки «от имени и по поручению» отечества. Однако, это обеспечивало им поклонение , о котором не могли и мечтать короли прошлого.

Ведь «родина», как и всякое иное понятие — бесплотна. Это иллюзия общего пользования. Красивая абстракция. Соответственно, своего голоса она не имеет.

Как и в любом другом культе, от имени божества вещают жрецы и пророки. В данном случае — это генералы, цари и чиновники. Они же определяют размер человеческих и иных жертвоприношений, собирают деньги, а также оглашают различные капризы абстракции.

Необычайное удобство «родины» заключается в том, что от её имени можно нести почти любую ахинею. Если это делать умело, то массы беспрекословно раскошеливаются, радостно маршируют, охотно умирают и легко управляются. Если это делать виртуозно, то они подолгу терпят нищету, пытки и любые унижения.*

Чтобы разобраться в причинах этого явления, следует обратиться к классической механике религиозной веры.

Механика веры

Напомним, что все религии – конкуренты. Побеждает та, что умеет лучше других приспособиться к особенностям мозга homo.

Это не трудно. Творя мозг млекопитающих, эволюция особо не напрягалась. Поэтому конечный продукт имеет забавный дефект. Без специальной подготовки он не отличает правду от лжи.

Но! Ложь, как правило, проще, и, соответственно, усваивается легче. Более того, она пришла первой, и через мифы и искусство установила все правила игры.

Напомним, что изначальные представления о мире и человеке были редкостной ахинеей. Других попросту не было, т.к. науки еще не существовало.

Это первородство оказалось мощным фактором. В результате ложь стала содержанием культуры и главным дирижером условных рефлексов.* Чуть позже многообразие первобытной галиматьи эффектно суммировалось в «бога».

Дефект имел множество последствий. Но нас сегодня интересует только одно из них. А именно та легкость, с которой религия захватывает мозг человека.

Технология захвата отработана. Во всех культах она сходствует. Человеку надо внушить то, что навязанные ему ощущения и представления – являются его собственными. Более того, что они – часть его «личности» и «души».

Разумеется, для начала клиента надо уверить в наличии у него «души». Не вопрос. Это удалось еще в палеолите. С тех пор, из поколения в поколение, homo бережно передает эту химеру первобытного мышления. Вдобавок, «душа» оказалась хорошим бизнесом. Во множестве развелись специалисты по её спасению, изучению и наполнению.

К «душе» люди относятся так же трепетно, как владельцы «йорков» к своим пёсикам. Им неудержимо хочется прихорашивать свою забаву, а также таскать её по выставкам и вязкам. Но если собачке достаточно начеса и банта, то «душа» требует чуть большего.

Конечно, разовые « вязки» ей обеспечивает культура.

«Душа» всегда может «отвести хвостик» и подставиться под роман, фильм или шоу. Пенетрация бывает глубока, но фрикции конечны, и извлечение неизбежно. А мимолетный оргазм проблемы не решает.

«Душе» необходим постоянный, активный наполнитель распирающего типа. Дешевле всех такую услугу оказывает религия.

Методика проста. Используется условно-рефлекторная схема, означенная еще Иваном Петровичем.

Поясним.

В память клиента подгружается набор драматических баек. Они маркированы, как нечто « самое важное». Это – реактивная масса. Она легко входит и размещается, но до определенного момента остается пассивной.

Чтобы ее активировать, нужен набор специальных раздражителей.

Ими служат иконки, тотемы, кресты, чуринги, мощи, символы, а также специальные запахи, слова и пение. Их можно применять порознь, а можно в связках. Возбуждать массы подгруженных ассоциаций умеют только они. Прицельность действия таких возбудителей на рективную массу отработана поколениями попов и шаманов.

При контакте раздражителя и массы – свершается рефлекторная реакция. В мозгу происходит «вспышка» пары миллиардов нейронов. Байки и прилагающиеся к ним эмоции чувствительно оживают.

Как?
Элементарно.

Разовая активация такого количества клеток памяти обеспечивает сильное нейрологическое ощущение. Это банальная физиология. Она имеет ту же природу, что и любой другой зуд. Но мнимое отсутствие внешней причины придает ей невероятный драматизм.
Иными словами: «душа наполняется».

В момент реакции у клиента выделяется « слюна веры». Это различные внешние проявления: поклоны, слезы, ритуальные жесты и звуки.

У «слюны» важная функция. Для наблюдателя она свидетельствует о полноте рефлекторного всплеска. Для самого клиента — работает вторичным возбудителем, продлевая и повторяя реакцию.

Цель достигнута: магическая пенетрация глубока, а фрикции бесконечны. Духовная жизнь удалась. Homo растроган. Он даже не подозревает, что его « внутренняя жизнь» организована извне.

Все детали этой «жизни» откровенно импортированы ему в мозг. На каждой – отпечатки знакомых пальцев. Связь деталей с внешними раздражителями – несомненна. Множественные электрохимические события в коре полушарий имеют простое «павловское» объяснение. Но очевидность всех этих фактов не беспокоит homo.

Он упрямо считает религиозные переживания продуктом своей «собственной личности» и способом связи с «духами», «богом», родиной или другими иллюзиями. Религия приобретает статус хозяина, который распоряжается ключами запуска «самых важных» переживаний.

Это качество человека бесценно. Именно оно позволяет делать с ним всё что угодно. «Включите» в нём веру – и homo будет строить пирамиды, жечь ведьм и погибать за родину.

Требуется самая малость: создать мираж участия в важном, но непостижимом процессе. Что и делает религия, пользуясь известным дефектом мозга. Если это получилось – дело в шляпе: тогда человек способен предать свои подлинные интересы.

Деды́ воевали

О каких интересах мы говорим?
Следует помнить, что, в лице homo мы имеем дело с опасным и плохо управляемым животным.

Почему?

Потому, что все командные структуры его мозга сформированы во мраке глубокого палеолита. А тогда шанс на выживание давали только агрессия, похоть и вороватость. Миллионы лет эволюция трудилась над культивацией этих свойств и добилась впечатляющих успехов. *

Следует помнить, что когда мы говорим о подлинной, природной человечности – то имеем в виду именно эти три качества.*

Как и для прочих животных – бесспорным приоритетом для homo является его собственное биологическое благо.

Но! Удел существ такого типа – маленькие стаи и романтика каннибализма. Миллионы лет так и было. Но вечно продолжаться не могло.

Увы, материя непреклонна. Её страсть — самоорганизация и усложнение форм. В этом она маниакальна и неостановима.

Слепив фейерверк из простенькой квантовой пены, материя дебютировала Большим Взрывом. Потом продолжила представление с первичными атомами. Затем — с молекулами, клетками и организмами, периодически отвлекаясь на создание галактик.

Дошла очередь и до наших «дедо́в». Питекантропы огрызались, отстаивая идеалы промискуитета и людоедства, но безуспешно. Материю не переспоришь.

Ведь популяция homo-это всего лишь её фрагмент, вовлеченный в общую круговерть. И подвластен он тем же законам, что формируют элементы, планеты и колонии микроорганизмов. Поэтому произошло неизбежное. Человечьи стаи начали сливаться, а их конструкции усложнялись.

Все свершилось с той же неумолимостью, с какой ядра скромного гелия трансформировались в углерод, а рыбы в млекопитающих.

В проекте «человек» включать адские температуры или перекраивать среду обитания было бессмысленно. (Напомним, что задачей были не только стейки). Но « двинутая» на самоорганизации материя дьявольски изобретательна. У нее множество инструментов. Поэтому запустился цивилизационный механизм.

Цивилизация оказалась способным массовиком-затейником и легко «доусложняла» дедов-каннибалов до прокладок и Хиросимы.

Отметим, что цивилизацию никто не планировал. Не хотел. Не «продвигал». Ни Аристотель, ни Эвклид её стратегического плана не разрабатывали. Хокинг в колясочке не был ничьей осмысленной целью, как и вся цивилизация в целом. Да и свершалась она без согласия участников.

Более того. Эта игра велась в тёмную.

Десятки тысяч лет homo даже не догадывался, что занят в таком роскошном шоу. Никаких представлений ни о происходящей эволюции, ни о движении цивилизации у него не возникало. Первые подозрения появились лишь в XVIII столетии.

Конечно, усложнять стаи было нелегко. Свирепые и сообразительные твари тормозили процесс, норовя вернуться к пещерной простоте. Но эволюция не брезглива и пользуется всем, что подвернется под руку. Даже роковым дефектом.

Она не эстетствует. Морфологические и физиологические пороки вида частенько становятся залогом его выживания. Достаточно взглянуть на мадагаскарских руконожек или на бородавочников.

А еще лучше на звездоноса (condylura cristata)
Когда-то игра мутаций прилепила этому кротику дурацкие наросты на мордочку. Они травмировались и мешали копать. Но сообразительная эволюция не стала их стесывать, а напротив – разрастила и укрепила, превратив всю физиономию звездоноса в 22 осязательных щупальца.

Толку от них мало. Но обычные кроты при виде такой красоты седеют и падают в обморок. Все жуки и личинки достаются звездоносу.

Примерно также эволюция обошлась и с человеком. Главный изъян стал главным достоинством.

Сломить сопротивление homo помогла волшебная слепота его головного мозга. Мы знаем, что почуяв сочную ложь, мозг повизгивает от удовольствия и занимает очередь. Конечно, не воспользоваться этим было нельзя.

Раскрутив данный дефект – эволюция вышла на новый инструмент развития вида. А именно — на религию, которая была неизбежным следствием этого свойства и его прямым порождением. У мозга появился всемогущий хозяин — и человек предал свои биологические интересы.

Забавен итог применения этого инструмента.

Присмотримся к фиксированной истории человека. Она поразительно уродлива. Её летописи набиты наполеонами-фараонами-чикатилами, а также освенцимами всех видов. Она пропитана аномальной злобой и бессмысленной тратой сил, вроде пирамид или «нотрдамов».

Примечательно, что 99,9\% отпущенного ему времени род homo тратит не на развитие, а на бесконечное скитание от одного бога к другому, на массовые убийства, культовые практики и создание тупиковых социальных схем.

Впрочем, особой загадки здесь нет.

По всей вероятности, данное уродство – это следы крайне грубого инструмента, которым пришлось поработать эволюции.

Будем до конца откровенны. Если отчистить наращенную культурой шелуху, то мы увидим, что лик человека – это рожа пещерника, обтесанная тупыми зубилами религий. Согласитесь, что история такого существа другой быть и не могла. ГУЛАГ и гиалуроновые губы были неизбежны.

Конечно, процесс усложнения популяции homo нуждался в мясе. Но по эволюционным меркам он обошелся не так уж дорого. Всего лишь в тридцать-сорок миллиардов особей, погибших мучительной смертью.

Это сущие пустяки, по сравнению с устрицами или осами. Те за своё развитие сложили квадриллионы голов.

Повелители мозга

Всякий бог, как и любая другая иллюзия, имеет срок годности. По истечению – утрачивает свои свойства и списывается. На свалке использованных богов — сотни персонажей различного ранга и происхождения. Тут пылятся обломки Ваала и Гитлера, Озириса и валькирий. Со всех осыпался грим величия, а колючки Иисуса перемешались с перьями Вакан-Танка.

Когда-то, все они казались всесильными и «спасителями». За них убивали и умирали. В их образах концентрировались главные смыслы. Но насупило разочарование.

Что же сформировало эту грандиозную свалку?

Причина проста. Дело в том, что, подгруженная в мозги реактивная масса со временем портится.

Драматические байки окисляются. Раздражители деформируются. Реакция протекает либо слишком вяло, либо не происходит вообще*. Соответственно, прекращается и волшебный зуд в коре полушарий. «Вера» пропадает, и мозг ищет себе нового хозяина. Такого, чтобы «заводил».

Как правило, он его находит.

Но мы помним, что homo прошел университет палеолита, где отлично усвоил науку злобы и подозрительности. Поэтому новенького бога сразу «ставят на счетчик».

Да, «к нему рыдают». Его жрецам лижут руки. За него ходят в крестовые походы или вырезают его врагов «до седьмого колена». Но обожая и уповая – человек фиксирует и все проколы божества. Он копит сомнения во всемогуществе своего мистического хозяина и коллекционирует обиды.

Ведь помимо волшебного зуда, homo, ждет еще и подарочки. А их, разумеется, нет. Со временем наступает неизбежное разочарование, и свалка комплектуется обломками еще одного бога.

По самым скромным подсчетам там свалено уже штук пятьсот бывших поводырей человечества.

Предки горячего копчения

Разумеется, объектом культа может стать, как чистая иллюзия, так и реалия, прошедшая специальную обработку. Мы это видим на примере Ленина, фараонов, или духов-покровителей племен Гвинеи. Напомним, что тех изготавливают из умерших родственников. Как из сыровяленых, так и «с дымком».

Реалии иногда работают сильнее чистых иллюзий, но быстро девальвируются. Их магическая сила не отличается прочностью.

У глобальных «вер» совсем другие проблемы. Важнейшая из них – это непредъявляемость божества. Ведь большие повелители мозга проживают только в словах и картинках. Им трагически не хватает вещности.

Рано или поздно публика требует автограф-сессию и «совместное селфи». Конечно, ей можно подсунуть мощи «отличников веры» или развлечь погромами.

В известной степени вера освежается кострами еретиков или крутизной культовой архитектуры. До поры до времени это работает, но проблемы « реального присутствия» божества не решает. Сомнения закрадываются и крепнут.

Культы знают своё слабое место и имитируют эффект «присутствия» бога изготовлением его «мяса». Ацтеки делали его из свеклы, христиане из булки, папуасы – из орехов, ets. «Мясо» коллективно поедается с песнями и плясками. Есть и еще несколько забавных приемов, но бесконечно морочить публике головы невозможно. Счетчик тикает. Бог приходит в негодность.

Преимущество же родины заключается в том, что она является идеальным религиозным объектом. Обычной коррозии почти не подвержена.

Почему?

Потому что её существование ни у кого не вызывает сомнений. Родину можно трогать руками. Березки, каньоны и другие декорации создают иллюзию абсолютной вещности и предъявляемости божества. Прежде этим не могла похвастаться ни одна «большая» религия.

Конечно, это подмена. Ведь сопки и березки не распоряжаются жизнями и судьбами. Они не ведут войн и не собирают налоги. Но эта подмена блистательно удалась. Тут следует снять шляпу.

Да, «родина» сделана из того же самого материала, что и прочие религиозные культы. И работает по тому же самому рефлекторному принципу. Ничего принципиально нового.

Набор возбудителей « высокого зуда» хорошо известен. Это гимны, присяги, знамена, парады, коронации, паспорта, пограничные штампики, воинские ритуалы, продукты культуры, дни победы , ets.,ets.

На первый взгляд всё это не имеет отношения, ни к какой «вере». Но лишь на первый. На самом деле все это банальные раздражители, которые активируют подгруженную реактивную массу волнительных патриотических баек.

Религия родины насквозь пропитала полушария и на данный момент является неискоренимой. С учетом известного дефекта мозга — разоблачение ей пока не грозит. Она прекрасна еще и тем, что в ней сконцентрирована вся способность человека не замечать очевидного и без сожалений расставаться с конечностями, жизнью и свободой.

В этом культе есть место для всех. Для солдафонов, поэтов и рецептов супа. Даже распятого приспособили к делу. Теперь он наводит небесный блеск на сапоги родины. Отметим, что в этом ремесле бывший бог достиг совершенства и обеспечил себе тихую, но сытую старость.

Плохо обстоят дела только с символом. Он должен быть забористым и ясным, как Ваал.

Финикийцы первыми сообразили, что глупо жарить жертвенных детишек просто на сковородке. Поэтому был воздвигнут бронзовый пучеглазый исполин с разинутой пастью. Пучеглазого раскаляли. Жрец хватал младенца и с разбегу, через пасть производил вбрасывание. Возможно, это было днем рождения баскетбола и различных религиозных шоу. Так или иначе, но Ваал-Цафон на века стал уважаемым брендом.

Религия родины со временем тоже обзавелась символом. Но им стала не « Мамаша» из цирка Бальдуччи, а грудастая тетка с мечом, непонятно кого и куда зовущая.

Увы, данный образ не слишком удачен. И не вполне правдив. В частности, скрыт тот факт, что в роскошном бюсте родины, молоко, как правило, ядовито.

Примечания

*Если бы понятие «родина» имело естественное происхождение, то непременно закрепилось бы в геноме. При виде песков Калахари или озер Танзании, у каждого человека текли бы слезы умиления. Как известно, непосредственно эти районы Африки – являются первой и главной родиной всякого человека. Именно отсюда homo и разбрелись когда-то по планете. Но глядя на веточку зизифуса (знакового растения тех мест) плачут только нетрезвые ботаники.

*Впрочем, и бог не превратился бы в проблему, если бы от его имени не начали вещать ряженые жулики.

*Если бы способность была иной – культура не могла бы ни возникнуть ни существовать. Гарри Поттеры и Иисусы отторгались бы еще в процессе придумывания.

*Несомненно, различные «альтруизмы» и «эмпатии» в «составе человека» тоже присутствуют. Но поскольку они были помехой в деле выживания, то и наблюдаются в ничтожных количествах. И сегодня их легко сносит первый же приступ злобы или похоти.

*Является ли мозг tabula rasa – т.е. неким чистым биологическим субстратом, на котором среда пишет все что ей вздумается и программирует так, как ей захочется? Разумеется, нет.
И по сей день мозг сохраняет в себе все эволюционные накопления, т.е. содержит набор агрессий, безусловных рефлексов, физиологических обременений, определяющих поведение особи. Как ни крути – это мозг агрессивного, похотливого и вороватого животного. Чем меньше в нем будет оставлено природного и подлинного – тем выше будет его ценность для цивилизации.

*Подобный эффект можно наблюдать при работе с просроченными, или неверно хранившимися химреактивами.

*Несомненно, все религии обязаны своим существованием отсутствию бога. При наличии управляющей мирозданием силы, такой грубый и затратный инструментарий , как религии был бы, разумеется не нужен.