Любимая поэзия 

"Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.

На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.

Буду ль жив еще?- Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.

Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое -
Человек пришел с войны.

Вот пришел я с полустанка
В свой родимый сельсовет.
Я пришел, а тут гулянка.
Нет гулянки? Ладно, нет.

Я в другой колхоз и в третий -
Вся округа на виду.
Где-нибудь я в сельсовете
На гулянку попаду.

И, явившись на вечерку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я "Казбек".

И сидел бы я, ребята,
Там как раз, друзья мои,
Где мальцом под лавку прятал
Ноги босые свои.

И дымил бы папиросой,
Угощал бы всех вокруг.
И на всякие вопросы
Отвечал бы я не вдруг.

- Как, мол, что?- Бывало всяко.
- Трудно все же?- Как когда.
- Много раз ходил в атаку?
- Да, случалось иногда.

И девчонки на вечерке
Позабыли б всех ребят,
Только слушали б девчонки,
Как ремни на мне скрипят.

И шутил бы я со всеми,
И была б меж них одна...
И медаль на это время
Мне, друзья, вот так нужна!

Ждет девчонка, хоть не мучай,
Слова, взгляда твоего...

- Но, позволь, на этот случай
Орден тоже ничего?
Вот сидишь ты на вечерке,
И девчонка - самый цвет.

- Нет,- сказал Василий Теркин
И вздохнул. И снова:- Нет.
Нет, ребята. Что там орден.
Не загадывая вдаль,
Я ж сказал, что я не гордый,
Я согласен на медаль."
А. Т. Твардовский "Василий Тёркин".

***
я внутри колеса, и всё это однажды было
никого не спасти, никого не дано сберечь
я сто тысяч имён носила и все забыла
ради этих чудесных волос и сутулых плеч

отлетев к потолку, я смотрю, как она не сводит
с отражения в зеркале умных упрямых глаз
и на ней, как по мерке, то платье, что вечно в моде
платье мёртвой старухи. оно ей опять как раз

улетая, подумаю: хватит уже игрушек
ножек-ручек, напрасно поломанных божьих дочек
а потом посижу на ветвях, где другие души
и так скучно становится. боже. ещё разочек.

Настя Романькова

Я гуляю по посёлку без намордника.
Не грызу ни встречных сук, ни кобелей.
Наподобие старинного я дворника,-
Привечаю: незнакомых и друзей…

Добрый вечер,- говорю, встречая затемно,
Добрый день,- скажу я встречному с утра.
Серебром головушку мою всю замело,
Но, как в детстве, жду: и ласки, и добра.

Борис Курочкин

А в детстве все до мелочей
полно значения и смысла:
и белый свет, и тьма ночей,
крыло, весло и коромысло…

И чешуя пятнистых щук,
цыпленок, коршуном убитый,
и крик совы, и майский жук,
и луг, литовкою побритый.

Как в кровь — молекула вина,
как в чуткий мозг — стихотворенье,
как в ночь июльскую — луна, —
в сознанье входит точка зренья.

Аркадий Кутилов

Наверно, я не так на свете жил ,
Не то хотел и не туда спешил.
А надо было просто жить и жить
И никуда особо не спешить.
Ведь от любой несбывшейся мечты
Зияет в сердце полость пустоты.

Я так любил. Я так тебя берег.
И так ничем тебе помочь не мог.
Затем, что просто не хватало сил.
Затем, что я не так на свете жил.
Я жил не так. А так бы я живи, –
Ты б ничего не знала о любви.

(с) Наум Коржавин

Она ходила по крышам домов и машин
Она забывала всех тех, кто портил ей жизнь
Она была кошкой и грацией и душой
А Город под ней был уютный и небольшой
Она ненавидела всех кобелей и сук
Она обожала птиц за свободу рук
Она не умела летать, но любила высь
Она хохотала над тем, кто шипел ей: «Брысь!»
Она признавала лишь воду и молоко
Всегда обходила то место, где глубоко
Смотрела своими зелеными сказки снов
И знала: Слова бесполезны - важно без слов
Она улыбалась, мурлыча простой мотив
Была импозантна лишь с теми, кто был учтив
А Город под ней был уютный и дорогой
Ведь Город ее понимал как никто другой.
С. Бест.

Укуси меня Цеце,
Я живу в Череповце!
Укуси меня отец,
За окном Череповец!

Какое-то другое тесто...
с примесом дикости и чуда.
Ему в лоханке общей тесно.
Оно чуть что — ползет оттуда.
Оно выламывает крышку
иль даже стенку у лоханки
и на свободе гордо дышит
на все возможности дыхалки.
Потом его сгребут и шмякнут,
сомнут под брань домохозяйки.
Но это после ребра крякнут,
и натуго закрутят гайки.
В хорошем тесте — страсть побега.
В хорошем тесте — дух свободы.
Такому тесту час победы
вынашивает ночь невзгоды.
Какое-то другое тесто,
с оттенком лихости и чуда.
Ему в лоханке общей тесно.
Ползи, ползи, дружок, оттуда!

------------------------------------

Обвинили. Теперь отменили.
А ему-то... а ей-то... а им,
что истлели, в Сибирях изгнили,
это всё — как по черепу грим.
Эта душная радуга в святки
вызывает в нас жуткий смешок.
А про то, чем закончатся схватки,
будет знать повитуший мешок.

Мария Аввакумова

Может быть.
Красота деревенская проще.
Только мне
некрасивой ее не забыть.
Вот стирает...
Вот простынь полощет...
От нагибки багровым лицо налилось.
Руки бедные не разгибались.
Так их вздуло и так от воды разнесло,
что руками утопших казались
(по весне, в ледоход, проносило лихих
по разбитой Двине. Навидались).
Но летают они над водой,
распалясь.
Прорубь паром исходит недаром.
А потом на салазках
с простынками таз
в гору тащат, окутаны паром...
И зачем нам, голодным,
была чистота,
холод простыни этой хрустальной?
Видно, та чистота
и была ВЫСОТА
нашей северной мамы печальной.
...Много лет — без тебя.
Я смогла устоять
и в жестокий мороз не загинуть.
Только вот не могу, не могу разгадать
твой секрет белоснежных простынок.
Видно, руки мои, чтобы воду отжать,
перенежены, слишком красивы.
Видно, вправду, коленями надо вмерзать
в белый лед
перед прорубью синей.
И лицом багроветь, и красу вытравлять
беспокойством о сыне, о внуке.
И на стуле нечаянно засыпать,
уронив некрасивые руки.

Мария Аввакумова

Святили вербы. Молодой
священник брызгался водой
из лучезарного потира
какой-то щеткой золотой,
давясь улыбкой озорной,
и тем же я ему платила.
...и целование креста,
потом — в колени и уста.
Всё совершалось жадно, жарко.
И было этих баб не жалко.
Их радость так была чиста
купанья в Иордане. Тело,
прощенья испросивши, пело.
Дух загорелся жить и жить
и всё заблудшее, больное,
всё слабое и отставное,
всё отгоревшее любить.
Да, всё и всех... благословясь!
И смело к жизни сиротливой
я вышла мокрой и счастливой,
как верба, сердцем серебрясь.

Мария Аввакумова

Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.
Напраслина страшнее обличенья.
И гибнет радость, коль ее судить
Должно не наше, а чужое мненье.
Как может взгляд чужих порочных глаз
Щадить во мне игру горячей крови?
Пусть грешен я, но не грешнее вас,
Мои шпионы, мастера злословья.
Я - это я, а вы грехи мои
По своему равняете примеру.
Но, может быть, я прав, а у судьи
Неправого в руках кривая мера,

И видит он в любом из ближних ложь,
Поскольку ближний на него похож!

"Стихи могли быть лучше тут,
Когда б не пострадал мой труд
От строк чужих. Да, не прославил
Себя отнюдь, кто мне их вставил,
Мои повыстриг, не спросив
И смысл местами исказив.
Когда стихи сдаешь в печать,
Приходится их сокращать,
И ужимаются бедняги
В зависимости от бумаги." (c)"Корабль дураков" Себастиан Брант.

bordo60 писал:
это всё — как по черепу грим.
Мария Аввакумова

"Как по черепу грим" - хорошо!

toПавел Urman

Скажи:
Какой ты след оставишь?
След,
Чтобы вытерли паркет
И посмотрели косо вслед,
Или
Незримый прочный след
В чужой душе на много лет?

Зимушка-зима писала : toПавел Urman

Скажи:
Какой ты след оставишь?
След,
Чтобы вытерли паркет
И посмотрели косо вслед,
Или
Незримый прочный след
В чужой душе на много лет?

Мне? Удивился очень...