Степан 

Степан смотрел на жизнь оптимистично. Если случалась какая-нибудь неприятность, он никогда не подавал виду, говорил, - мелочи. Благодаря этому он очень легко поддавался на авантюры. Родителей он любил с такой естественной беспечностью, что со стороны могло показаться, будто он относится к ним, как чужим людям, потому как редко он навещал их дом. Мало, что держало его в Тюмени. Разве что смутные воспоминания о полутора годах времени, которые он прожил под одной крышей с удивительно живым и вместе с тем обреченным существом по имени Танечка. Но и эти красочные воспоминания, хоть и вызываюшие в нем некоторую ностальгию, были скорее лишь аляповатой открыткой из прошлого. Поэтому Степан особенно не раздумывал, когда ему вдруг предложили хорошую работу в другом городе. Так он переехал в Омск. Как и во многих крупных городах люди здесь ходили по улицам с глазами, как пришитые пуговицы, стараясь выражать поменьше эмоций. За такой маской они могли чувствовать себя в подобий безопасности. Степан поселился в получасе езды от своей новой работы. С высоты Степанова девятого этажа утомленному взору его открывался роскошный вид на ломаные линии хрущевок среди тополей, на ветках которых не задерживался снег и хоккейную площадку рядом со школой. А ночью прямо за небольшим леском на фоне неба выделялся черным, силует нефтезавода, похожий на замок темного мага, с его уходящими в небо факелами и злыми красными огнями рассыпавшимися по трубам, испускавшим в ночное небо черные тучи. И тут дни Степана потянулись медленно. Однообразие, вдруг обрушившееся на него новой жизнью поначалу озадачило его. Он стал нервным, суетливым человеком. Множество посторонних людей, с которыми то и дело норовила столкнуть его жизнь, вызывали в нем чувства неприязни и отвращения. Это были старухи, живущие в соседних квартирах, местная двенадцатилетняя мелюзга, садящаяся на ступеньки его лестничной площадки, слушающая с телефона блатняк и гогочущая потусторонним смехом, но, что самое отвратительное, тут же поселился мерзкого вида юродивый в драной кроличьей шапке, который говорил какими-то странными тихими лающими звуками, из них Степан не понимал ни слова, хотя и своими глазами видел, что мелюзга не только его понимает но и даже разговаривает с ним. Домашний минибар, состоящий из двенадцати бутылок разномарочного вискаря, кончился уже давно и Степан перешел на пиво. Ничто не интересовало его. На работу он ходил каждый день, но абсолютно перестал замечать, что именно он там делает. Дни летели как на восьмимиллиметровой пленке. От однообразности у Степана кружилась голова и его частенько подташнивало. На работе он со всеми был в ссоре и находясь дома, никогда не открывал дверь, как бы надрывисто не стонал звонок. Какие-то люди то и дело пытались занять у Степана денег и это выводило его из себя. Он не понимал, почему эти случайные тени в его жизни, чего-то от него хотят. Внезапно ему дали отпуск. Мать в письмах умоляла его ехать отдыхать в Сочи, но Степана передергивало от одной мысли о семи днях в липко-грязном пекле плацкарта в обществе мерзких, как слизни, глупых и вечно жрущих попутчиков. Он остался дома. Раз в три дня, в полдень, он совершал решительные вылазки в магазин, где едва сдерживая ненависть и презрение ко всему сущему он делал необходимые покупки. Кассирши в кассах были похожи на роботов. Казалось нет никаких моральных причин, чтобы не съездить одной из них по лицу. Но Степан мужественно держался. Но и дома в тишине не находил покоя Степан. Вечерами он ходил взад и вперед по квартире, не включая света, с чашкой кофе и накуренный. В квартире всегда было жарко, поэтому Степан часто выходил на балкон и смотрел на тлеющие огни завода. Двери он не закрывал и дикий холодный ветер с улицы врывался в помещение, ворошил старые газеты на полу и кажется был благодарен Степану, приютившему его. Сам же Степан в это время жадно смотрел в ночную темноту. Зачем мне все это, - думал он. Ради чего я живу? Какое отношение весь этот дьяволский мир, все это бессмысленное наваждние, имеет ко мне? Везде, куда ни глянь, наткнешся на тупой, мутный животный взгляд. Я живу в свинарнике. Вокруг меня живут свиньи. От омерзения озноб пробежал по всему телу Степана. Как же я ненавижу весь этот город. Он смачно плюнул вниз, в темноту. Вернувшись в квартиру он достал бутылку водки, чтобы немного согреться и налил себе полный стакан. Тремя жадными глотками он осушил его и налил еще столько же. Со стаканом в руке Степан стоял у окна в кухне и размшлял, - Это все от моей нерешительности. Понятно же, что тут нечего делать. Надо бежать из сраной Рашки.
Пронзительная мысль вдруг овладела Степаном. Он уронил стакан на пол и ринулся на балкон. Бежать из сраной Рашки! Вот оно что! Бежать из Рашки! - Прокричал он ночному небу и прыгнул в него.