Дегенераты, алкаши, наркоманы...
Создана: 19 Июля 2014 Суб 22:10:20.
Раздел: "Исповедь"
Сообщений в теме: 235, просмотров: 161454
-
Что-то ночью не мог долго уснуть - нахлынули воспоминания из детства, про соседей, друзей, знакомых. Среди них почти не было нормальных людей, одни только дегенераты, алкоголики, воры, убийцы, и просто сумасшедшие. Вырос я, между прочим, в советские времена, в центре Омска, на улице, под символичным названием "Учебная".
За тонкой стенкой комнаты, в которой я жил, был бандитский притон. Или "малина". Или "блат-хата". Даже не знаю, как это правильно называется. В общем, там постоянно собирались различные уголовные элементы, бухали и матерились. Мне сквозь стенку было всё слышно прекрасно.
Содержательницей притона была странная тетка по кличке "таня-маня" - она всем представлялась Татьяной и хотела чтобы её называли Таней, хотя по паспорту она была Мария. У неё был сын, но его я почти не помню - он долго сидел в тюрьме, и вернулся оттуда калекой, еле передвигающим ноги. Что-то с ним в тюрьме сделали. А что он сделал, чтобы туда попасть, я не знал, да это и не было важно - весь контингент этой квартиры составляли те, кто большую часть жизни проводили в тюрьме, это для них было чем-то вроде основной среды обитания...
Зато за другой стенкой была квартира ментовская - там сменяя друг друга жили менты, ведомственная там была квартира. Поселилась там очередная ментовская семья - папа-мент, его супруга, которую я почему-то совсем не помню, и маленький отпрыск, года на три меня младше. Его папа-мент был злой. Держал собаку во дворе, немецкую овчарку. Собаку ему выдали на работе. Фишка была в том, что для собаки в ментовке выдавали мясо, и это мясо, разумеется, кушала его семья. А собака худела, злилась, и на всех гавкала.
Как-то раз папа-мент подозвал меня, и сказал, что если я ещё хоть раз обижу его отпрыска, то он меня убьёт. Мне было обидно, потому что я вообще с его отпрыском никак не пересекался, один раз видел в песочнице. Но я не стал спорить, и сказал, что всё понял. А через какое-то время оказалось что этот мент - оборотень. Накрыли всю их банду. Ограбления и убийства советских граждан они поставили на поток - прикрывшись ментовскими корочками приезжали к своим жертвам прямо на грузовике, затем убивали там всех, имущество (в том числе всю мебель!) загружали в грузовик, вывозили, и распродавали. Это рассказывали те, кто были на суде, был громкий открытый процесс...
А за третей стенкой жила семья простых работяг, мама-портниха, папа-работяга на заводе. Он регулярно напивался до потери сознания. Как-то раз чудом не замерз на улице перед дверью дома, которую он так и не смог открыть в пьяном виде, и уснул на морозе. Повезло ему, что поздно вечером пришел в гости мой дядя и обнаружил это бессознательное тело. Но он всё равно потом продолжал бухать и приходить домой в полу-бессознательном мычащем состоянии.
А больше в нашем доме соседей не было - домик-то маленький, одноэтажный. Кто был на Учебной, видели, какие там есть домики.
Но были ещё соседи по двору, по улице, и они тоже, как на подбор - алкоголики, вырожденцы, бандюганы, менты-оборотни...
Почему-то мне было всех жалко. Мне казалось, что все эти люди просто чего-то не понимают, а я - понимаю. Мне казалось, что кому-то просто надо было вовремя что-то им подсказать, и тогда они бы жили лучше. Но они сами считали, что именно тогда, когда напиваются, дерутся и мычат, имеют главную радость в жизни. Дескать, без этого и смысла жить нет. А я их не понимал. Совсем. Хотел понять, и подолгу наблюдал за ними, сидя на крыше и скрываясь там в листве нависающих над крышей деревьев. Они меня не замечали, а мне оттуда было видно всё. Но я так ничего и не понял. -
Я был как все. То есть жил похожею
жизнью. С цветами входил в прихожую.
Пил. Валял дурака под кожею.
Брал, что давали. Душа не зарилась
на не своё. Обладал опорою,
строил рычаг. И пространству впору я
звук извлекал, дуя в дудку полую.
Что бы такое сказать под занавес?!
Слушай, дружина, враги и братие!
Всё, что творил я, творил не ради я
славы в эпоху кино и радио,
но ради речи родной, словесности.
За каковое реченье-жречество
(сказано ж доктору: сам пусть лечится)
чаши лишившись в пиру Отечества,
нынче стою в незнакомой местности.
Ветрено. Сыро, темно. И ветрено.
Полночь швыряет листву и ветви на
кровлю. Можно сказать уверенно:
здесь и скончаю я дни, теряя
волосы, зубы, глаголы, суффиксы,
черпая кепкой, что шлемом суздальским,
из океана волну, чтоб сузился,
хрупая рыбу, пускай сырая.
Можно сказать уверенно: и ветви-на... -
Я говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу. -
-
сравниваем
гитаристы и онанисты, обучающиеся и приравненные, несравненные и недосра внё нные, слушающие и прислушивающиеся, интересующиеся и танцующие, критикующие и не очень, имеющие дрочь-гитару и без нее, с усилителем или двумя, как оцениваете это изведение
где лучшь? а где не худжчь?
-